Пружина.

Рокотом потока, диким топотом с востока
Сотрясает мир тревога, ожидаем эпилога.
Много лет пуста берлога, в некрологах - ни намёка.
И ведь даже око Бога отчего-то одиноко…

Беспощаднее Рока суета да морока.
Если жизнь так жестока – доберись до истока.

Лупит правда прямо в лоб - слишком жизнь честна.
Всюду топь да чернотроп, лёгок путь до дна.
Там и заводи удобны, и глубина.
Стали сказкой допотопные времена.

Восемнадцать лет дорог, баррикад и вех.
Не такой уж малый срок, в топе смех и грех.
Запах женщин, песни впрок, монтажи и цех.
Показательный урок явно не для всех.

Чувств поток несётся страстно, тверда рука.
В половодье слов контрастно влилась строка.
Своенравна и опасна, горда река.
Так услышь же мои басни, Гардарика!

Руководствовался жаждой – хлебнул сполна,
Здесь невроза доза каждому суждена.
Уничтожили крестраж, но их дохрена.
Обесценится однажды моя война.

Мрачно и сурово, но не без шутовства
Стали беды перегноем, земля жива.
Вот и вызрело зерно - бесогон-трава,
Вновь цветут и плодоносят мои слова.

Нечисть, щупальца раскинув, ползёт из нор,
Травит душу и мозги, насылает мор.
Рву нечистых на куски, на расправу скор.
Не тревожься, лихо сгинет – я лихобор.

Я в азарте сжат и взвинчен, в груди – там-там.
Ищем ареалы дичи по городам.
Пожинаем свои притчи как дань мечтам,
Нынче мы с добычей, нынче мы – Каматам.

Ропот народа, беда у порога,
В долгах и залогах своя подоплёка.
Больнее ожога порой сила слога,
Но страх по итогу не станет уроком.
Видны в монологе пороки пророка,
Унылый щенок судит так однобоко.
И жаждет война, как слепая минога,
Хотя бы немного багряного сока.

Беспощаднее Рока суета да морока.
Если жизнь так жестока – доберись до истока.